За семью печатями [Миллион в портфеле] - Иоанна Хмелевская

— Картофельным котлеткам научить?

Картофельные котлетки у Кристины всегда получались отлично. Разумеется, она не призналась в этом, к тому же появилась надежда усовершенствоваться. И надежда оправдалась. По рецепту пани Богуславы котлетки следовало обваливать — «панировать», как профессионально выразилась Хлюпова, — в ржаной муке с отрубями. Очень интересно.

А тем временем обитатели дома были заняты самой разнообразной и весьма интенсивной деятельностью.

Карпинский со Стасем перерыли всю мастерскую Хлюпа и обнаружили множество петель, можно сказать неограниченный выбор. Кроме петель и дверных замков Хлюп припас там столько всевозможных слесарных изделий, что их хватило бы для строительства ещё одного дома. Стась горько пожалел о том, что не сообразил порыться в этом богатстве раньше, без свидетеля и, главное, без ведома матери, вон сколько тут совершенно бесценных вещей, которые очень ему пригодятся, — правда, использовать их он намерен не всегда по прямому назначению. Ну да ничего, ещё не все потеряно, а пан Хенрик, похоже, не из болтливых.

При всем многообразии запасов Хлюпа искомым портфелем в мастерской и не пахло.

Эльжбета предприняла попытку осуществить намеченный план. Громко заявив о желании посетить ванную комнату, она многозначительно глянула на Агатку, незаметно кивнув ей на Клепу. Девочка понимающе кивнула в ответ и осталась на посту, следя одним глазом за жуликом, а вторым за Тадеушем.

Третьего не было, так что Эльжбета оказалась без присмотра, чем и воспользовалась. Взбежав на второй этаж, она быстренько обследовала ещё не осмотренный отцом чуланчик. Ничего интересного — пустые стеклянные банки всевозможного калибра, а также пластиковые бутылки, стаканчики и корытца.

Толкнувшись в дверь кабинета и убедившись, что она по-прежнему заперта, Эльжбета спустилась вниз, немного запыхавшись. Тут она заговорщицки подмигнула Агатке, приглашая выйти на крыльцо.

Отойдя на несколько шагов, Эльжбета пожаловалась:

— Представляешь, забыла кое-что в сумке-холодильнике, а она в багажнике машины. Специально для вас купила.

— А сумка-холодильник сколько времени холодит? — задала деловой вопрос Агатка.

— Одни сутки.

— Так оставь её нам вместе с этим кое-чем, завтра вернём. А мамуле сейчас не стоит морочить голову, она в кухне занята.

— Правильно! Пошли достанем.

Отдав девочке сумку, Эльжбета сочла свою миссию выполненной и не спеша вернулась в дом.

За короткие мгновения обретённой свободы Клепа с помощью ему одному известных методов успел изучить содержимое ящиков буфета и полок серванта. Внимательно оглядел хрусталь и фарфор, которые выставлялись на стол лишь по большим праздникам, взвесил на руке изящные столовые приборы, в том числе серебряные, небрежно провёл пальцами по видеокассетам, удовлетворённо хмыкнул, обозрев набор отличных пивных кружек, получше, чем у Карпинских, и застыл при виде впечатляющей коллекции рогов. Рога были вовсе не экзотические, в основном козьи и бараньи, правда, вот этот обломок вроде бы оленьего рога, но остальные самые что ни на есть невзрачные и корявые. Не мог же бедный жулик знать, что пани Богуслава ещё сопливой девчонкой пришла к выгоду, что ничто так не украшает одежду и не подчёркивает элегантность, как роговые пуговицы, и всю жизнь упорно собирала рога. Несколько озадаченный, Клепа поспешил занять место за столом, услышав, что Эльжбета возвращается.

Тадик тем временем вывернул из двери шкафа остатки проржавевших петель и внимательно оглядывал косяк.

— Придётся вот здесь кусок заменить, — озабоченно заключил он, оглянувшись на хозяйку, которая вышла из кухни вместе с Кристиной. — Глядите, дерево от времени в труху превратилось, все выкрошилось, петли не будут держаться. Сейчас поищем подходящую доску, работы прибавится, но иначе нельзя.

За эти дни пани Богуслава успела примириться с фактом, что Тадеуш взялся выполнять не сделанную мужем работу. Что ж, все по справедливости, отец не удосужился — пусть сын расхлёбывает, это по крайней мере хоть как-то оправдывает ленивого Хлюпа, который имел глупость ребёнком обзавестись, когда сам ещё был желторотым юнцом. А раз этот слабоумный отказался от своей доли отцовского наследства, значит, ей ничем не повредит. И она милостиво кивнула.

— Если Тадик находит нужным вставить доску, пусть вставляет. Мне не к спеху. И я его не подгоняю. А где же доска?

— Пока не знаю, но наверняка отец где-то припас. Надо поискать.

— Так пусть Тадик сам и ищет. А Крысе я одно скажу, — обернулась она к гостье, — эту вот гадость надо поскорее на помойку выбросить, а то мне весь дом провоняет. Вон туда, в бак для мусора, за дверью стоит.

Кристина уже давно мечтала избавиться от своего смердящего шедевра и с радостью поспешила к баку. В холл спустились Карпинский и Стась, принеся целую кучу всевозможных дверных петель. Тадик принялся их рассматривать, а хозяйка смогла наконец заняться единственным приятным гостем.

— Слушай, Стасик, — обратился к мальчишке Тадеуш, — ты не в курсе, где отец держал деревяшки? Нам требуется порядочный кусок крепкой доски.

Стасик задумался.

— Может, в подвале? Или в сарае? Сарай у нас в саду.

— Тогда вряд ли это подойдёт, — засомневался Тадик. — Здесь нужно сухое дерево. Лучше всего от старой мебели, раньше древесина была что надо, это уж я точно знаю.

— Да и я знаю, — обиделся Стась. — На чердаке надо поглядеть, может, найдётся какой-нибудь старый стол. От столешницы можно отпилить любой кусок. Только лучше матери не говорить.

— А почему не говорить?

— Так ведь она считает — мебель ещё послужит, ей без разницы, что стол развалился, а от ножек осталось одно воспоминание. Втолковать ей — дохлый номер, себе дороже. А так — бери столешницу, отпиливай сколько влезет, остальное выбросим, мать и не вспомнит.

Тадеуш возражать не стал, ему только на руку вместе со Стасем порыться на чердаке. Оставив Карпинского бдить в прихожей, они поднялись наверх. По дороге остановились у двери в кабинет.

— Я договорился с твоей матерью, что возьму кое-какие мелочи на память. Думаю, тебе тоже что-нибудь пригодится. Поглядим вместе?

— Разбежался! — фыркнул Стась. — Заперто!

— Что заперто? — притворился непонимающим Тадеуш. — А, дверь. И в самом деле.

— А я что говорю! — совсем помрачнел Стась.

— А кто запер? Почему?

— Мать. От меня заперла.

— Иди ты!

— Точно. А все из-за отцовских удочек. Боится, что на рыбалку смотаюсь. Словно без них не могу.

Представляешь, она мне про рыбалку и думать запретила.

— Фигня какая-то. С чего это?

Стась угрюмо пожал плечами:

— У неё спроси. Слышал бы, какой ор стоял, когда отец отправлялся на рыбалку и меня прихватывал! Так мы уж тайком норовили, один ответ. А удочки она на дух не выносит. Вот, дверь от меня заперла, а я боюсь, как бы и вовсе их не пожгла, с неё станется.

Тадеуш задумался. Надо же, неожиданное препятствие.

— А ключ? Где она его держит?

— Насчёт этого — полный мрак! Можешь не суетиться, ни в жизнь не найдёшь. Должно быть, при себе носит. Вот когда отца в доме запирала, чтобы где на стороне не шастал, так ключи с собой таскала. Мы с сеструхой в окно вылезали, подвальное, отец не мог, застревал…

С сочувствием подумал Тадик об отце. Нелёгкая жизнь у него была, факт. Знай он об этом раньше, может, подговорил бы взбунтоваться? Или, на худой конец, хоть ключи бы ему подобрал.

— Надо же, а я как раз хотел взять отцовские удочки, твоя мать вроде согласилась, я ещё собирался с тобой поделиться. Можно было бы и так сделать — я бы забрал все, раз она их на дух не выносит, и держал у себя, а ты брал бы, когда захочешь.

— Тогда уж лучше держать у пана Хенрика, поближе будет. Эльжбета не возражала бы, с ней можно иметь дело.

— Договориться не проблема, но сначала надо до снастей добраться.

— Ну! — оживился Стась. — Это уж твоё дело.

Тебе мать пообещала, имеешь право потребовать обещанное. Придётся ей дверь отпереть, куда денется?

Я же притворюсь, будто мне все до лампочки.

— Замётано! — решил Тадеуш. — Сначала закончу шкаф, меня зауважают, тут-то я и напомню об обещании. Согласен?

— Клево! И поспеши, пока лето не кончилось, каникулы. У меня внутри аж подсасывает, так поудить хочется! Я тут с корешем иногда хожу на речку, так ведь это что? Привяжем леску к лещине, поплавок из пробки, смехота одна. А у отца и удочки — экстракласс, телескопические, и спиннинги, а уж крючки — отпад! А пока пошли, стол покажу.

Дубовая столешница оказалась отличным материалом для двери. Отпилив нужный кусок, Тадик вернулся к шкафу.

За работой парень попытался подвести итоги достигнутого. Не сказать, чтобы они были очень утешительными. Невзирая на все усилия поисковой группы, просмотрена была лишь незначительная часть дома. В принципе, за немногими исключениями, обыскали помещения второго этажа, первый же так и остался тайной за семью печатями, а ведь по площади он раза в два превосходил второй. А уж сколько там имелось укромных уголков, словно созданных для сокрытия портфеля!